Армия

1. рассказал(а):   
Рассказано товарищем, в правдивости которого не сомневаюсь.
Как и в оригинале, от первого лица.
Часть, где я служил, называлась не больше, не меньше, а ЦЕНТР
БЕСПИЛОТНОЙ АВИАЦИИ СССР. Располагался центр в Латвии, в непомнюкаком
городе. Сначала службы определили меня в офицерскую столовую поваром -
благо образование и все такое… Начпродом был «молдавский прапорщик»
т.е. действительно прапорщик, но молдаванин. Считал каждую крупинку.
Следил за солдатами на прод. Складе в четыре глаза. Жаден был, как пять
«украинских прапорщиков». И, как показала практика, глуп тоже.
Картина напоминала комедии Чаплина - бойцы мирно трудятся на погрузочно
- разгрузочных работах, прапор увлеченно следит, чтобы ни крошки врагу
(солдату) не досталось, вдруг молнией вбегает солдатик, хватает первый
попавшийся батон и очень быстро начинает удаляться… Молдаванин на
секунду цепенеет от такой наглости, но тут же спохватывается, и
пускается в погоню, выкрикивая ругательства на незнакомом языке. Кстати,
бегал он тоже на манер героев чаплинских фильмов, враскорячку, выставив
вперед кругленький животик.
А в это время… Правильно! Несколько ящиков с тушенкой и сгущенкой быстро
и незаметно покидают закрома армии на сильных руках советского солдата,
готового в любой момент повторить свой подвиг.
Отбежав метров триста от склада, воин бросает похищенный батон.
Прапорщик, законно испытывая чувство гордости от операции спасения
хлеба, возвращается на свой склад, бормоча угрозы расхитителям всех
мастей. Работа продолжается…
добавлено: 2004-12-12  

2. рассказал(а):   
Рассказ Стрежевого Михаила.
После вторжения "чехов" в Дагестан, резко активизировалась переброска
боевиков из Ирана и Азербайджана морским путем. Они летали на
быстроходных катерах группами по десять, пятнадцать человек. Была
поставлена задача остановить переброску бандитов. Нас погрузили на
самолет и в Астрахань. Там раскидали по катерам. Ребята попали на
ракетные, а мне не повезло. Был во флотилии единственный торпедный
катер, который по невнимательности забыли списать. Вот на него-то меня,
с двумя бойцами, и командировали. Я, поначалу, расстроился, а потом
привык. С командиром, капитан-лейтенантом Лехой Вакулевым, подружился.
Стали ходить в море, патрулировать. Но, как на грех, никого. Только
браконьеры попадались. И вот через неделю повезло. Локаторы поймали
катер чеченцев. Со стороны Баку шел. Мы на крылья встали, сорок узлов и
за ним. Он тоже сорок держит. У нас, видно, как и у него, предел
скорости. Никак не подобраться поближе. Идем час, второй, бесполезно. Я
говорю командиру:
- Давай его торпедой догоним. Торпеда все же быстрей идет.
- Нельзя торпедой. Они все у нас учебные стоят, без заряда. Если
промахнемся, торпеда запас хода выработает и утонет. Тогда мне за потерю
имущества весь остаток жизни на этом катере служить. А я хочу на МРК
(малый ракетный корабль) перебраться старпомом.
- Уйдут ведь, гады! Леха, давай рискнем. Попадем в корпус ниже
ватерлинии. Они воды наберут и сами остановятся.
Уговорил я на свою голову командира. Пустили торпеду с левого борта и,
конечно, промазали. Леха сразу про бандитов забыл и за своей торпедой
помчался. Через четверть часа догнали ее. Она, оказывается, запас
плавучести хороший имела. Не утонула. Подобрали мы торпеду, оглянулись,
а бандитский катер неподалеку болтается. У них двигатель стуканул. Мы
обрадовались такой удаче, и сразу пошли на абордаж. Поймали десяток
вахабитов, по катеру противника дали несколько очередей из
крупнокалиберного пулемета, и на базу. Идти надо было часа три. Мы: я,
Вакулев и старпом, сели в кают-компании и стали отмечать первую победу.
На флоте чем отмечают? Шилом, спиртом по-нашему. Ну и доигрались.
Дальнейший рассказ требует некоторых пояснений.
Есть такое понятие: военно-морской шик. Некий неписаный кодекс законов.
Согласно этому кодексу военный корабль должен не просто причаливать к
пирсу, а причаливать красиво, то есть подходить к базе на полной
скорости, затем глушить двигатели и, уже по инерции, причаливать. Вся
фишка заключалась в том, когда заглушить двигатели. Рано команду "Стоп,
машины" подашь, до пирса можешь не дойти. Поздно, в берег уйдешь.
Поэтому во время швартовки на баке стоит опытный мичман и показывает
командиру, когда глушить двигатель. На нашем катере эту функцию выполнял
старпом.
К сожалению, в момент прихода на базу, старпом был в состоянии "ниже
ватерлинии" и выполнять свои обязанности никак не мог. Поэтому Леха
назначил крайним меня. Лучше бы мы шли пешком! И отвлекся-то я всего на
одно мгновение. Девчонки красивые на пляже городском возле базы
загорали. Поворачиваю затем голову в нужном направлении, смотрю - море
кончилось. Катер на полном ходу врезался в пирс и, получив пробоины не
совместимые с теорией борьбы за живучесть корабля, ушел в течение десяти
минут на дно Каспийского моря. Слава Богу, все живы остались. Даже
вахабитов пленных спасли. Мне после этого случая ребята прозвали
адмиралом Нельсоном. Я когда с катера вверх тормашками летел, глаз
подбил. Полгода потом не видел.
Нас с Лехой хотели сразу отдать под трибунал. Ведь даже в годы Великой
Отечественной войны Каспийская флотилия не потеряла ни одного корабля!
Но потом скандал замяли. Дали рапорт наверх, что катер погиб в неравной
схватке с превосходящими военно-морскими силами республики Ичкерия. Леху
Вакулева списали на берег и назначили начальником гарнизонной
гауптвахты. А меня заставили уйти из армии.
www.litsovet.ru
добавлено: 2004-12-24  

3. рассказал(а):   
Их в части называли дАгами. Их, дагестанцев.
Были даги истыми мусульманами: в числе прочих религиозных премудростей
за ними значилась процедура подмывания своего волосатого зада после
процесса срачки. Ясен перец, никаких бумажек они не признавали.
Оказывается, зря...
В этот день рядовой Паша Елисеев по прозвищу Фиса исполнял свой
священный долг солдата ВС РФ, а именно драил сортир. Для сего таинства
Фисе была выдана бутылочка кислоты (то ли серной, то ли соляной). Видите
ли, остатки фекалий оседали на белоснежных стенках очка и оттереть их
враз не представлялось возможным (надеюсь, аппетит я вам испортил =).
Другое дело с кислотой – заскорузлые массы исчезали очень быстро.
Многие из вас догадались, как именно развивались события дальше. Как
настоящий солдат, Фиса забыл бутылку в сортире. Другой солдат, тоже не
опозорив честь мундира, содрал с нее этикетку.
Отменно посрав, даг решил подмыть свой священный зад от продуктов
жизнедеятельности. Очень кстати пришлась невзрачная бутылочка, стоявшая
скромно в углу.
Сода не помогала. Воду в нарывающую сраку лить было нельзя – было бы
намного больнее. Фису ждал очень неприятный разговор с правоверными
мусульманами в подсобке.
добавлено: 2005-01-25  

4. рассказал(а):   
На одной из застав КДПО готовились к забою быка, который не давал прохода особисту: то ли особист его кому-то заложил, то ли бык предчувствовал, что особист его заложит, но бык постоянно подкарауливал особиста в те моменты, когда тот выходил на "свидания" за пределы пограничной заставы.

Так или иначе, но бык получил "вышку".

Ветеринар из отряда посоветовал "выложить" (оскопить) быка перед казнью, чтобы мясо не имело горького привкуса.

Стали думать, как это сделать сразу, и жизни лишить, и яйца обрезать. Начальник заставы предложил план - на счет "три" он бьет быка кувалдочкой по голове, а в это время старшина заставы садовыми ножницами отхватывает хозяйство.

Сказано - сделано...

Поставили быка в загородку, заняли исходную позицию. Начальник заставы стал раскачивать кувалду и считать. При замахе на счете "три" молоток кувалды слетает с черенка, а старшина заставы обрезает хозяйство. Изумленный бык вдобавок еще получает палкой по башке. Коррида была еще та. Начальник застав и старшина бегают по загородке от разъяренного быка, а замполит с автоматом никак не может стрельнуть, чтобы не положить кого-то одного из троих. Кое-как удалось вытащить начальника заставы и старшину из загородки и кончить мучения быка.

Этим бы история и закончилась, если бы на другой заставе этого же пограничного отряда не происходил плановый забой быка. Начальник заставы и старшина в один голос сказали, что они не такие дураки, как их соседи, чтобы использовать ненадежную кувалду - для этого дела достаточно одного "жакана" из охотничьего ружья. То ли сработала теория парных случаев, то ли еще что-то, но на счет "три" осечку дали оба ствола, зато старшина с садовыми ножницами осечки не дал. Перед смертью бык поломал инкрустированный приклад дорого охотничьего ружья и добавил "славы" пограничному отряду.

А на совещании в отряде начальник отряда пообещал каждому кувалдочкой по голове стукнуть, если кто-то еще вздумает изгаляться над животными. А начальник политотдела пообещал для этого дела и садовые ножницы наточить.
добавлено: 2005-01-29  

5. рассказал(а):   
Жил-был старшина. Как все старшины жадный. В смысле - хозяйственный до
чрезвычайности. И в плане хозяйственности имел привычку, с точки зрения
рядового состава, вредную, а по мнению старшего командования - весьма
полезную. Как тот несун-мужик все в дом, так и тот - все в роту. Вот и
притыривал ништяки в виде новых парадок, парадных ботинок и кирзовых
сапог и прочего полезного вещевого имущества. А рядовому составу выдавал
ништяки старые, то есть бывшие в употреблении, и действо это
сопровождалось горестными всхлипами и разными словами, кои со временем
военный народ воспринимал как своего рода старшинские мантры или
заклинания, для поддержания боевого духа.
- Сынки, вы пока поносите это... Что делать, ребятушки?! В сорок первом
было хуже: убьют солдата, сапоги снимут, отдадут следующему. А вот я
тебе дратвы дам... Подремонтируй, латочку поставь... Детишки в Эфиопии с
голоду пухнут. Время-то такое! - и со страшным всхлипом-стоном
добавляет. - А тебе новое дай!
И лежали новые ништяки аккуратными штабелями, распространяя по каптерке
запах свежей полушерстяной и хэбэшной ткани, яла и хрома, от которого
слезились глаза у рядового состава.
Вот так и я получал парадку под эти причитания:
- Потерпи, сынок! На фронте и не такое терпели....
Ладно, парадка еще туда-сюда, но вот ботинки. Задники стоптаны до
гвоздей, даже шляпки постирались. Присягу ботинки пережили. А вот в
первом увольнении задники отвалились.
Я еле доцокал остатками гвоздей до части. Сразу к старшине. Он помрачнел
лицом, пустил слезу и приступил к традиционному плачу. Хотя, как я уже
говорил, вряд ли это был плач, больше все это походило на распевание
мантр группой монахов-буддистов.
- Ну, сынок! Ну, на ходу ведь рвете подметки! Как же теперь их носить?
Ведь когда выдавал, им сносу не было. Восьмой год только служили. А им
служить и служить еще!!! Вот тебе новые каблуки. Подбей, пришей, и носи,
сынок, на здоровье...
С ремонтом я протрахался всю ночь. Оказалось, что резина подметки от
времени превратилась в пластмассу и при прибивании каблука просто
крошилась, и оный не держался совершенно. Утром пришел к старшине и,
отвергнув его предложение прикрутить каблуки проволокой, потребовал то,
что можно носить.
Старшина долго копался в куче хлама в углу сушилки. Через полчаса еле
слышых рыданий и стенаний мне были предьявлены покрытые серым налетом
пыли с плесенью по швам пара ботинок. С виду вроде приличные, и даже
каблуки были сношены мало, но как-то во внутрь стопы. В общем, я их взял
и в следующую субботу натер, начистил, любо-дорого посмотреть!
В воскресенье, бликуя глянцем обувной кожи дождливым утром, вышел за
ворота части, взял разбег на автобус и через десять минут довольный
выходил перед излюбленной кафешкой. Идти по улице в ботинках, принявших
форму чужой ноги и изгибающей стопу внутрь, было неудобно, но я как то
терпел. Но на второй луже раздался неприятный треск рвущихся ниток.
Короче, ботиночки окозались явно покойницкие, шитые одной ниткой, явно
предназначенные сгнить вместе с хозяином, покойно лежащим в холодном
деревянном ящике.
Размокнув под дождем, ботинки превратились в элегантные шлепанцы и
держались на пальцах ног. Верх же оказался плотно пришнурован к верхней
части стопы. Нужно ли говорить, что идти в таких шлепанцах по центру
города - пытка?
В общем, мягко говоря, в плохом настроении я вернулся из интересно
начавшегося увольнения. Насмешив изрядно сотню прохожих и наряд на КПП,
прошлепал в роту. На входе в упор столкнулся со старшиной и пожалел, что
не снял ботинки прямо на КПП.
Взгляд. Ох, его взгляд говорил о многом. В этом взгляде я увидел и
умирающих от голода детей Эфиопии, и Че Гевару, и Луиса Корвалана,
сидящих в тюрьме, когда эти.... рвут подметки.
Где-то в уголках глаз старшины полоскалась мысль о моих родственниках,
обо мне и еще немного лучащейся доброты. Я так и замер у порога,
вперившись вглазами в этот страдающий взор, полный живой, трепещущей
человеческой мыслью. Замер я под ним и не замечал, как из остатков
ботинок на чистый натертый пол казармы натекла лужа грязной дождевой
воды. Где-то в глубине души я чувствовал непонятное раскаяние.
Мне мнилось, что я подвел всю страну, не справившись с выданными мне
ботинками. Но то, что я услышал потом, просто свалило меня прямо в лужу
и долго корчило от смеха.
А услышал я сдавленный полушепот-просьбу:
- Сынок, зашей ботинки! Я тебе ниточек дам...
В общем, вечером я получил дратву, шило, крючок и засел в бытовой
комнате. К сожалению, зашить не получалось.
Продырявленная кожа превратилась в перфорированный кусок туалентной
бумаги и оторвалась длинной полосой. Пришивать уже было не к чему. Между
носком ботинка и верхней частью образовался зазор миллиметров в пять.
Утомившись совмещать куски кожи, я проклял старшину, взял ботинки под
мышку и заскребся в каптерку:
- Товарищ старшина, я не могу их отремонтировать!
Старшина наморщил лоб и вдруг, приняв решение, просиял лицом:
- Давай, боец, тащи струмент! Я тебе помогу!
Слегка недоумевая, я притащил шило с крючком. Старшина достал ржавые
огромные плоскогубцы. Зацепил губками кожу на носке и натащил ее на
голенище. Я пробил шилом первую дырку и протащил крючком капроновую,
вощеную нитку.
Через час старшина вытер пот со лба:
- Ну вот, боец, а ты говорил не починишь!
Я с сомнением посмотрел на ботинки, водруженные на старшинский стол.
Зашить-то мы их зашили. Но из-за перетянутой кожи носок ботинка задрался
вверх и очень сильно внутрь стопы, напоминая гигантские, зашнурованные
когти ленивца. Я вздохнул и посмотрел на свои ноги в казарменных
тапочках:
- Боюсь спросить, товариш старшина, а как их носить!?
Он деловито вручил мне ботинки и, сочувственно похлопывая по плечу,
проводил до выхода из каптерки, сопровождая выход знакомыми
причитаниями:
- Сынок, сейчас очень тяжело... Тут же это... В мире... совсем
распоясались... Опять же... Дети Эфиопии... Луис и Че Гевара... А
Анджела Дэвис...
На следующий день мы заступали в караул. Смешно вспоминать сейчас, но
мне, часовому Первого поста было тогда совсем не смешно.
Мой напарник Лешка, сочувственно улыбаясь, смотрел на "чудовища",
стоящие на табурете около моей кровати: Как их носить-то, ?! Пробовал?
Я тяжело вздохнул:
- Стараюсь всячески оттянуть момент...
Тут раздалась команда: Караул, к разводу стааановись!
Я начал забивать свои многострадальные ноги в ботинки. Дальше все пошло
весело. В ботинках я не ходил, а ковылял косолапя, навроде больного
подагрой медведя, припадающего на обе лапы при каждом шаге.
Первым поинтересовлся лейтенант: Что у тебя на ногах?
- Ботинки, - морщась от боли ответил я.
- Откуда? - участливее спросил он?
- Трищ старшина дал!
Он с сомнением посмотрел на мои ноги:
- А ты вообще ходить можешь?
- С трудом, - простонал я.
Взвод за моей спиной в корчах от смеха лежал на полу. Лейтенант пересек
центральный коридор казармы и постучал в каптерку. Оттуда сразу же
показалась голова старшины. Голос лейтенанта был громок и страшен на
взрыке.
- Товарищ лейтенант, - зачастил старшина, - Да где ж я ему ботинков
достану? Ну, нет у меня! - в этом месте старшина дрожащим голосом взял
верхнее "фа", - Нету у меня ботинков! А ботинки я дал ему хорошие -
вчера весь вечер чинили. Ему просто привыкнуть, потерпеть, разносить
надо!
В этот момент прибежал помдежа по части:
- Товарищ лейтенант, дежурный интересуется отсутствием караула на
разводе.
Лейтенант ойкнул и, тут же забыв про меня, старшину и ботинки,
скомандовал к построению на плацу.
На плац взвод добежал быстро-быстро, кроме меня. Припадая на обе ноги, я
вбежал на плац, бряцая автоматом и, подбежав к дежурному по части,
страдальчески гаркнул:
- Товарищь капитан, разрешите стать в строй?!
Услышав недовольное:
- Становитесь, - поковылял в шеренгу.
Дежурный с удивлением уставился мне вслед. Его удивление было настолько
сильным, что, вышедший к разводу, командир части был вынужден недовольно
заметить ему:
- Капитан, Вы развод проводить будете?
Дальше все было почти хорошо: после доклада дежурного командир части,
набрав побольше воздуха в грудь, чтобы поздоровкаться с личным составом
и по привычке обведя строй взглядом, вдруг увидел мои ноги и ботинки.
Тут нужно сказать, что вообще-то я знал, что пятки должны быть вместе, а
носки врозь на ширину приклада автомата. Хотя, если честно у наших
автоматов и прикладов-то никаких не было, впрочем, ширину разноса носков
усвоили прочно и без них.
Итак, увидев ноги в ботинках, отдаленно напоминающих остроносые,
восточные туфли и стоящиие в обратку ноги - носки вместе (причем даже
стоят друг на друге, а пятки врозь на ширину того же пресловутого
приклада, которого нет), воздух из груди и щек командира части гвардии
полковника Решетова вышел. Весь вышел, напрочь и с таким трубным ревом,
что дежурная кляча нашего водовоза приняла это за сигнал к атаке из ее
молодости в первой конной армии, и ответила ему пенсионерка в
наступившей полной тишине громким призывным ржанием.
Дальше сюжет разворачивался с потрясающей быстротой. В стиле Гоголя,
пожалуй. Только ненорматива прекрасного и могучего языка было много.
Даже чересчур. Если перефразировать речь командира в краткое и сухое
изложение, то можно было бы написать что-то вроде:
- А позвать сюда того мудака, который собирал наряд в караул.
И дальше присутствующие могли наблюдать половое сношение командира со
старшим прапорщиком, так сказать, полное единение духа и тел, которое
мы, люди, почему-то называем любовью.
Отвергая жалкие попытки старшины оправдаться мягким голосом и сдерживая
его от возможности распевания характерных для прапорщика мантр, зверским
матом и зычным голосом командир применял к нему свои, по особенному
действенные, мантры и заклинания. Впрочем, в тех мантрах, кроме
обертонов, не было ничего незнакомого нам. Вкратце речь звучала
приблизительно так:
- В то время как... на страже священных... эфиопские дети как один...
Луис Карвалан томится... а Че Гевара убит... Вы советского бойца обули
как чучело и поставили его, мать вашу, на пост! Пост номер один! Чтобы
это, так сказать, чучело стояло там? Там ходят полковники! О Ф И Ц Е Р Ы
ходят и женщины, прошу заметить, ходят тоже! А вы, ГВАРДИИ СТАРШИЙ
ПРАПОРЩИК, наряжаете солдата СОВЕТСКОГО в раздолбанное чучело!
В общем, гвардии полковник был полон эмоций, а гвардии старший прапорщик
- унижения. Нужно понимать, что лично я воспринимал эту речь,
обрушившуюся на голову старишины, с двойственным чувством. Впрочем,
удовлетворение все-таки побеждало чувство сопереживания, а чувство
"легкого неудобства" в согнутых ботинками ногах, добавляло мстительности
в чувство удовлетворения.
- Чем все это закончилось? - спросите вы.
Да, да, да, я получил чудные ботинки, хромовые, скрипящие, удобные как
памепрсы для младенца. А через день к прапорщику нагрянула комиссия.
Инвентаризация!
Честно сказать, человек такое существо, у которого мстительность очень
быстро сменяется сочувствием. Вы думаете, у прапорщика обнаружили
недостачу? Ничего подобного. Из каптерки и верхних ящиков над шинельными
вешалками изьяли маленько излишек: 250 новых бушлатов, 1200 аллюминиевых
фляг в чехлах, 1400 аллюминиевых солдатских котелков, 400 комплектов
парадного обмундирования, 230 комплектов хэбэ и 300 коплектов
полушерстянной повседневки. Окончательно комиссию добили два мешка
алюминиевых ложек, коих, при пересчете, оказалось ровно 2200 штук. И
это все на роту из 110 человек.
Недаром говорят:
- У хорошего старшины снега зимой не выпросишь. Особенно там, где его
много.

© Copyright Негорюй Игорь Валентинович (negorui@europe-klimat.ru)
www.artofwar.ru
добавлено: 2005-02-04  

6. рассказал(а):   
В постперестроечные времена слово «гуманитарка» у всех ассоциировалась
только с топленым маслом, сахаром и мукой, по крайней мере, так было у
нас в регионе. И тут на очередной пятиминутке начальник госпиталя
Оговской объявляет, что к нам идет 4 больших коробки с американьской
гуманитаркой. Все с нетерпением стали ждать.
И вот, в одно весеннее утро свершилось. Прибыла машина, на которой
почему-то было только 2 коробки 1,5х1,5х1,5м со всякой херью. Первым
осмотр произвел Оговской, но, не обнаружив в коробках ничего горючего,
чего бы можно было бы употребить внутрь, потерял всякий интерес. Тут
прибежала Джамиля, начальник аптеки. Молоденькая, стройная женщина,
полностью разочарованная в мужчинах. Она их на дух не выносила, а так
как она не материлась, то и разговаривала с нашим братом сквозь зубы.
Исключение почему то составлял я. Мы не были особо близкими друзьями, но
со мной она хоть не ругалась и мы иногда даже пили чай. Увидев меня, она
сходу кинулась ко мне с просьбой организовать бойцов для переноса всего
этого барахла на склад аптеки. Сказано – сделано. Для контроля над
солдатами я взял своего кентярика - гинеколога Горыныча. Да, да, в
военных госпиталях, в хирургических отделениях, всегда есть гинеколог.
Так, на всякий случай.
Толи амеры в то время имели неправильное представление о Советской
Армии, толи все самое лучшее было в других, недостающих коробках,
которые осели у офицеров минобороны и финансистов, но к нам пришло
настолько все убожеское и все шестидесятых-семидесятых годов, что глаз
не на что было положить, не говоря уже о попытке стырить. Тем более, вся
гуманитарка состояла из разного вида протезов, которые уже и не
применялись вовсе. Единственное, что представляло хоть какой-то интерес,
была силиконовая грудь четвертого размера. Только правая. Я сходу вскрыл
вакуумную стерильную упаковку и стал примерять к Джамиле, у которой был
первый размер. Нет, она особо не смутилась, она забрала енту самую
грудь, обозвала нас с Горынычем пошлыми дураками и ушла к себе в аптеку.
Был теплый весенний денек. Делать особо было нечего. Мы с гинекологом
стали ходить вокруг госпиталя и искать приключений. Они не заставили
себя долго ждать: я вдруг вспомнил, что у нас с недавнего времени
работает молоденький лорик (врач ухо-горло-нос), которому нравится
Джамиля. Я предложил сходить к нему и приколоться.
Заходим в лор кабинет и я с ходу заявляю: «Сейчас смотрели грудь у
Джамили, ничегошняя, если хочешь, пойдем с нами, она и тебе покажет».
Лорик сначала напрягся, а потом стал над нами прикалываться, подозревая,
что его разводят. Но наши каменные лица (еще бы, столько издеваться над
всем, что движется по госпиталю!) заставили его поверить в нашу байку.
Мы долго спорили: «Покажет - не покажет» и, после того, как на кон была
поставлена не одна бутылка коньяка, мы всей гурьбой пошли в аптеку.
Джамиля уже заканчивала наводить у себя во владениях порядок, как мы
ввалились в ее кабинет. Я сразу взял быка за рога:
- Джамиля, вот ты нам сейчас грудь показывала?
- Да, ну и что?
- Да как «Ну и что?», лорик же не видел.
Лорик тем временем слушал наш диалог, и его глаза потихоньку стали
наливаться кровью.
- Не видел, так и не увидит никогда.
- Да ладно тебе, говорю, покаж, он одним глазком, да и пойдем мы
восвояси.
- Вот ходите, работать не даете…
- Да че мы, пусть лорик посмотрит и все.
- Может еще и в руки дать подержать? – парировала аптекарша.
Видно было, что Джамиля стала заводиться, но, увидев, как напряжен
лорик, а он действительно напрягся – пальцы просто впились в прилавок,
на котором выдают лекарства, на лбу выступили капельки холодного пота,
она сжалилась и, ничего не подозревая, ушла в соседнюю комнату. Лорик
встрепенулся: «Куда это она пошла? » Тут нашелся Горыныч: «Это она
сейчас гимнастерку снимет, чтобы тебе удобней было лицезреть грудь в
полном объеме, да и чтобы удобнее было за нее подержаться». Лорик уже
еле стоял от напряги.
Джамиля появилась через пару минут, которые для лорика показались
вечностью. Она была в гимнастерке, а на подносе, в такт ее лебединым
шагам колыхалась силиконовая грудь четвертого размера. Только правая.
добавлено: 2005-03-15  

7. рассказал(а):   
Дело было в незабываемое время службы в рядах СА, в конце 80-х. Служил я
под Москвой, в войсках ПВО. Итак начало лета, дембель уже виден. Группу
офицеров отправляют в КапЯр под Астраханью для принятия новой техники –
ракетного комплекса С300ПС, а с ними для охраны данного вооружения
караул в составе трех гвардии ефрейторов, в число которых входил и я.
Две недели вдали от родимого полка – это был кайф даже для
старослужащих. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Техника
получена, в меру военного образования протестирована, ЗИПы проверены,
все погружено на платформы и эшелон, прицепленный к грузовому составу,
двинулся к месту назначения.
Мы обустроились в отдельной теплушке, а офицеры свили гнездо в КУНГе
через три платформы от нас и пили там не просыхая. Мы кашеварили на
буржуйке еду из выданного при отъезде на солдат сухпайка, офицеры
приходили к нам закусывать, зато пили они на свои. В общем - все
довольны.
Путешествие близилось к концу, эшелон продвигался в Подмосковье. Жратва
закончилась, также как и спиртное у офицеров ввиду ограниченного
количества денежных средств.
Состав остановился на одной из узловых станций. В этих случаях положено
нести караул, поэтому я, закинув на плечо карабин (без патронов),
отправился обходить эшелон, распугивая возможных расхитителей военного
имущества и государственных секретов. Навстречу мне двигался хмурый гв.
капитан Вольхин (пом. начальника эшелона), в мятой майке, форменных
брюках и тапочках на босу ногу. Поравнявшись, он остановился и хриплым
голосом вопросил:
- Как служба, солдат?
- Нормально, товарищ капитан!
- Тяжело?
- ???!! (тяжкий вдох – мол тяжело конечно, но мы справляемся, а в чем
дело??)
- В общем так, солдат, возьмешь трехлитровую банку, цистерна в трех
вагонах отсюда.
Бегу, хватаю банку, двигаюсь в указанном направлении, и небритый сын гор
за умеренную мзду цедит доверху из цистерны мутную жидкость.
Неосветленое крепленое вино!!
Отношу емкость на место и с нетерпением жду смены или отправки. Наконец
тепловоз свистит, вагоны дергаются, и я запрыгиваю в теплушку. Напарник
ждет меня с горящими глазами, а третьего нам разбудить не удается. Ну и
черт с ним!!
Тут в движущийся вагон, путаясь в тапочках, запрыгивает капитан:
- Где??!
Все тут, правда кружка одна, но разве это препятствие! Первая очередь
моя и как питерский интеллигент начинаю потихоньку смаковать. Меня
прерывает нетерпеливый рык:
- Че ты, бля, цедишь, пей давай!!
Сказано – сделано, кружка идет по кругу и жидкость начинает быстро
убывать. На голодный желудок ложится очень хорошо и к завершению банки
течет непринужденная беседа, в основном в исполнении гвардейского
капитана о былом. Леха, мой напарник, расслабленно встает и, подойдя к
открытой двери теплушки и держась за перекладину, начинает окроплять
окрестности. Это зрелище будит воспоминание капитана о его боевой
молодости и с возгласом:
- Ничего, бля, салаги делать не умеете! – он приказывает нам снять
поясные ремни. Сделав из них две петли, он пролезает под перекладиной и
стоя СНАРУЖИ и держась только за эти петли, он показывает, как это
делается. Затем капитану приходит в голову продемонстрировать нам, что
так можно и срать, и он одной рукой сдергивает брюки.
Скорость немаленькая, состав на повороте дергает. Один тапочек
соскальзывает с пола, дико орущего раскоряченного капитана разворачивает
перпендикулярно к вагону, одной рукой он поддерживает развевающиеся на
встречном ветру брюки, другой цепляется за потрескивающий поясной
ремень. Блядь, МЫ ЕГО ТЕРЯЕМ!!!
Мда, нелегкая это работа из вагона тащить капитана! Еще бы, 120 кг
плотного веса. Но мы советские солдаты и своих не бросаем. Наконец,
перематерившись и взопрев, втаскиваем его в теплушку.
Пережив момент высокого физического и морального напряжения, вино
завершает цикл и настойчиво просится наружу. Осторожно перелезаю через
перекладину и, обхватив ее плотно одной рукой, другой расстегиваю брюки.
Поезд слегка замедляет ход, легкий летний ветерок приятно освежает
разгоряченное тело, в голове приятный хмель, предвечернее солнышко
ласково пробивается сквозь стоящие вдоль дороги деревья с молодой
листвой, вино начинает меня покидать тугой струей. Кайф!
И тут на повороте деревья заканчиваются и начинается подмосковная
ПЛАТФОРМА, битком набитая возвращающимися дачниками! Твою мать, обратно
мне не залезть, во мне литр вина и остановиться не могут ни поезд ни я…
И только округляющиеся глаза и лица людей в метре от края платформы,
поворачивающиеся за мной, как подсолнухи за солнышком.
Боже, какие у них были глаза…!!

Vit из Питера
добавлено: 2005-03-31  

8. рассказал(а):   
Эту историю лучше было бы вспомнить к 23 февраля, но вспомнилась она
сейчас с приближением тепла.
---
Брел я прошлым жарким летом к реке, искупаться. Тут встречаю своего
старого приятеля Рудика.
"Как дела?.. То-да-се… Чем занят?.. Пошли со мной купаться!"
Взяли под такое дело бутылочку вина и колбасы. Разлеглись на берегу. Я
достал перочинный ножик колбасу нарезать и вспомнилась недавняя история,
связанная с ножом. Рассказываю эту историю Рудику:

"Заезжали мы компанией к одному нашему товарищу на дачу. Затопили
баньку, попарились. Потом в летней кухне накрыли стол.
И был в компании один новый паренек - Виталик, бывший десантник. Уж не
помню отчего зашел разговор о метании ножей. Виталя рассказал, что в
армии, среди прочего, прошел курс боевого метания. Там оказывается много
нюансов и сложностей. Но главное, говорит, нужно точно определить баланс
и вес ножа, и метнуть так, чтоб до поражения он сделал ровно один
оборот.
Как бы в виде демонстрации Виталя положил поперек пальца обычный
кухонный ножик, с пластмассовой ручкой. Секунду уравновешивал его,
покачивая ладонью вверх-вниз. Потом зажал в ладонь и оценивающе
посмотрел на дверь метрах в 4-х. Раз! И нож со звоном, почти на
пол-лезвия, вонзился в дверь.
- Пальто, конечно, не пробьет – заявил Виталя, - но если попасть куда
нужно…"

- Вот такие, Рудик, - говорю, - у нас десантники!
Рудик молча берет у меня из рук ножик. Взвешивает его на пальце и почти
не глядя бросает куда-то в бок, через плечо. Нож пролетает 5 метров и
встревает в лежащее бревно!
- Так, что ли? – говорит довольный Рудик. – Деса-а-антники… А ты знаешь
где Я служил? В СТРОЙБАТЕ! А ты знаешь, что это за войска?! Ты знаешь,
какие там люди?!! Там половина чурки, половина урки. Все без башни! Да
там просто, чтобы выжить, нужно уметь и ножом, и ремнем, и кулаками!
Какие курсы?! Меня даргинец Курбан за два года ТАКОМУ научил! Я кирпич
на лету кулаком раскалываю! Головой могу доску проломить!
Рудик поднялся:
- Подумаешь, в дверь с 4-х метров попал! Давай, меряй шаги до бревна!
Десять шагов! Куда попасть?
Я говорю:
- Ну, посередине.
- Это для Стройбатовца слишком просто! Видишь, там муравьи прогрызли
норки? Помечай любую норку!
Я покорно, но с интересом ползаю около бревна, слюнявлю палец, помечаю
дырочку размером с точку, отхожу.
– "Десантники", блин! - Рудик становится в позу индейца и красиво
прицеливается. – Запомни! Стройбат – вот где настоящие бойцы!
Рудик красиво бросает нож!..
…Нож не попадает в наслюнявленную дырочку. Он не попадает даже в бревно.
Он тыльной стороной плюхается в землю в двух метрах.
- Эх, жалко! - Рудик огорчился. - Да не учил меня никто! Это я пошутил.
Да и вообще два года псу под хвост. А первый раз ножик случайно
воткнулся.
---
Вот такое совпадение. А такую красивую легенду испортил!

Yodo
добавлено: 2005-04-22  

9. рассказал(а):   
Лето 1983 было дождливым. Мы отсиживали военные лагеря (Киевский Университет) в ...ской области. Промокло все, включая дисциплину. Один чрезвычайно промокший студент забрел в большую палатку, называвшуюся "Ленинской комнатой", и пристал к майору ...еву с каким-то своим ничтожным вопросом. При этом был нарушен плавный ход беседы вышеназванного майора с подполковником ...ко. Товарищ подполковник объяснил студенту, что Устав ...ь требует ...ь чтоб ...ь курсант ...ь спрашивал у присутствующего вышестоящего начальника разрешения обратиться к нижестоящему ...й! Понял, ...ь? И наряд вне очереди, конечно.
Лето 1983 было дождливым. Грибы росли как ... грибы. Майор ...ев собирал их до подъема и сушил на зиму. Он посочувствовал заступавшему в наряд студенту, и попросил разбудить его часиков в пять.
В пять утра студент вошел в офицерский домик, нашел спящего майора, но разбудить его не решился, ибо соседом майора по комнате оказался вышестоящий подполковник ...ко. Он и был разбужен первым для получения соответствуюшего разрешения. А уж от его криков проснулся майор ...ев и ряд других офицеров Советской Армии.
добавлено: 2005-05-10  

10. рассказал(а):   
Жарким летом 2002 года мы с пацанами закончили Военную кафедру при
Университете ННГУ и ес-но, были отправлены на военные сборы в военскую
часть под Москвой (500 км от дома). Наша спецальность по военной кафедре
- Противовоздушная оборона, конкретно установка ПВО "С-300" (кто не
посвящен- это такая хрень, которая сбивает все возможные воздушные цели-
вражеские самолеты, ракеты... . Если коротко, то принцип действий такой:
ракета направляется в небо и запускается, прицеливаться никуда не надо,
т. к. эта штука уничтожит в небе все живое в радиусе 2км).
А теперь просто представьте: Подмосковье. В небе куча самолетов
(аэропорт не далеко). И вот собственно сама история: Нас курсантов
построил майор и объявил об проведении зачета. Зачет заключался в том,
что каждый курсант должен был запустить ракету по условному противнику в
"Тестовом режиме" "С-300"(это такой режим вроде учебного). Управляется
эта "С-300" из контейнера на колесах, который обычно ставится в
нескольких десятках метров от ракет. Этот управленческий контейнер не
имеет ни окон, ни дверей, есть лишь 1 люк. Так вот, майор приглашал с
собой 2-их курсантов в этот контейнер и они показывали на что они
способны. В течении 2 часов почти все успели получить зачет и
разбежаться. Нас ожидающих зачета оставалось 3 человека. Стоим мы
значит, курим, ждем, и наблюдаем картину: идут солдаты срочники и несут
огромный лист металла (8 человек несут мет. лист примерно 5х3 м), несли,
несли и видимо заебались.... и как бросят его на асфальт. Звук
был!!!!!!! как буд-то ракету реально запустили.... В тот момент как
раздался этот грохот, в аппаратном контейнере очередной курсант нажал
"ПУСК" ракеты в тестовом режиме. Из аппаратного контейнера через
единственный люк вылетает "на рыбку" быстро поседевший майор, хватается
за голову и смотрит в небо.... Мысли его таковы: сколько упадет мирных
самолетов 5 или 6, и о том как потом порвут его жопу на британский
флаг.....
Только минут через 10 майор пришел в себя, вытер сопли, объявил об
удачном проведении зачета тем кто еще не успел побывать в ап. контейнере
и ушел в своих обосраных штанах тихо умирать... Можете представить себе,
что потом было с солдатами-срочниками, которые бросили тот лист металла
в неудачный момент......
добавлено: 2005-05-15